Журналист меняет профессию, или Как выковать свое счастье?

: 17 Сен 2015, 14:44; Журналист меняет профессию; 2280

Вы знали, что в Бобруйске есть самая настоящая кузница? Там вам сделают не только подкову, но вообще все, что только можно выковать из металла! Я снова решила поменять профессию на один день. Долой маникюр и шпильки! Перчатки, фартук и перепачканное сажей лицо — лучшее сочетание для любого приличного кузнеца. Пойдем со мной в кузницу?

Черные-черные руки, черная-черная печь, черный-черный стол — это не начало детской страшилки, а обычное описание кузницы. Вообще, она напоминала бы обычный цех, если бы не расставленные повсюду кованые изделия, а еще неисчислимое множество самых разных железяк — это будущие произведения искусства. Справа от печи стоит бобруйская версия железного человека — из металлических прутьев, со строительной каской на голове, слева на полке — журналы «Мир металла», а еще замечаю томик «Туманности Андромеды» И. Ефремова. Так вот что вдохновляет кузнеца на необычной красоты изделия!

— Первое, что нужно сделать, это накрошить кокс, — говорит Сергей и берется за дело.

Крупные куски черного угля он быстро разрубает топором на несколько частей. Я беру топорик поменьше и присаживаюсь рядом помогать.

У Сергея забавная для кузнечного дела фамилия — Мороз.

— Сколько нужно времени, чтобы нарубить вот эту кадушку? — интересуюсь я. Емкость примерно литров на пятьдесят.

— Часа три, — отвечает Сергей.

Пока работа спорится, кузнец посвящает меня в секретики моей новой «профессии на один день». Оказывается, в кузнице лучше использовать именно кокс, а не обычный уголь. Хотя его гораздо сложнее зажечь, но он дольше держит температуру, дает равномерное тепло и полностью, без остатка сгорает. Теперь нужно разжечь горн. Когда печь раскалилась до нужной температуры, мы засыпаем кокс. Сергей подкручивает небольшое колесико на печке, и угли вдруг охватывает полыхающий огонь, вверх взлетают танцующие искры.

— Я увеличил поток воздуха, он подается из отверстия на дне горна. Необходимую температуру я уже определяю просто на глаз, — поясняет мой «коллега».

Сергей занимается кузнечным делом седьмой год, а по образованию он гончар, окончил бобруйскую «пятнашку». Как-то друг пригласил его поработать с ним в кузнице, и это новое дело полностью захватило Сергея…

— Металл — это та же глина. Только тверже, понятное дело, — улыбается Сергей. — Но из него можно точно так же ваять самые разные изделия. Когда железо раскалится, то станет податливым, как пластилин. Сейчас увидишь!

Сергей берет в руки несколько железных прутьев и кладет их в раскаленные угли.

— Сейчас я, пожалуй, могу сделать из железа все. От гвоздя или подсвечника до забора или лестницы. Но больше всего мне нравится ковать что-то для души. Цветы, деревья, какие-то сказочные образы. Каждый завиток получается неповторимым, особенным! Я считаю, ковка — это та же живопись. Или, например, скульптура, или, допустим, даже работа писателя. То есть это творчество в чистом виде, полет мысли, фантазия. Мне очень нравится, что в кузнице совмещаются как техника, физический труд, так и вдохновение, работа художника.

С этими словами Сергей подхватывает клещами раскаленный железный прут и кладет его на наковальню. Несколько сильных и точных ударов молотом — и металл преображается! Всего пара секунд — и перед нами уже ярко-оранжевый, сверкающий алыми искрами листик какого-то чудесного дерева. Еще несколько звонких ударов — и на листе прорезаются прожилки, он становится фактурным, словно живым. Сергей опускает его в воду и кладет в сторону остывать. Лист шипит и дымится… Чуть позже мастер смажет его воском, изделие приобретет темный блестящий оттенок.

А тем временем Сергей уже берет второй прут. Всего пара аккуратных ударов — и прутик превращается в изящный завиток. Кузнец предлагает мне попробовать сделать такой же. …Глядя, как лихо у него получается, я и не думала, насколько это сложно! Мой прутик никак не хотел так быстро менять форму и превращаться в завитушку. Бить нужно сильно, не теряя при этом ни точности, ни аккуратности. Железо успело остыть, пока я делала первые попытки.

— Ничего страшного, — подбадривает Сергей, снова закапывая его в угли. — С первого раза мало у кого получается. Тут нужна сноровка.

К сожалению, научиться кузнечному делу в Беларуси не так просто: образование кузнец может получить только в Минске, да и это все равно никак не заменит практику в настоящей кузнице. А как зарабатывают кузнецы?

— Много кузнечным делом, к сожалению, не заработаешь, но я и не занимаюсь ковкой ради денег, — говорит Сергей. — Это самовыражение, свобода, фантазия. Мне просто нравится это делать.

Сергей проводит в кузнице все свое свободное время. Когда нет работы, кует просто для души. У него дома почти нет кованных изделий, разве только те, которые подарили коллеги-приятели. Все, что он делает, дарит друзьям. А иногда товарищи и сами приходят к нему, чтобы попробовать под его руководством что-то для себя выковать. В кузнице — не просто работа Сергея, тут его жизнь и сердце.

Рядом с горном стоит большая махина — это пневмомолот. Он используется, когда нужны удары особенно большой силы. А чуть левее — газовая печь.

— Вот, пожалуй, и все новшества, которые появились у кузнецов за последние лет сто, — смеется Сергей. — Все остальное — руки и умение, без этого в нашем деле никуда.

Возвращаясь в редакцию, я держу в руках подарок: еще теплое (как булочка из печки) фигурное деревце, которое мы только что, с пылу с жару, выковали. И думаю. Сергей недоговаривает, есть еще кое-что. Может быть, это магия? Не зря же именно в кузнице сплетаются воедино четыре стихии. Вода — для закалки, воздух — поддув в печи, земля — уголь и, конечно, огонь. А значит, наш кузнец — чуточку волшебник, только из скромности в этом не признается.

Анастасия ТРУШНИКОВА

Фото Александра БЕРНИКОВА и Виктора ШЕЙКИНА