Тайны монастырских стен

: 08 Авг 2012, 15:08; Журналист меняет профессию; 3664

О монастырской жизни большинство людей знает совсем немного. Что-то удается почерпнуть из кинофильмов и книг, но все же этого недостаточно для того, чтобы в полной мере оценить монашеский подвиг. Чтобы самой прикоснуться к этим тайнам, я на один день отправляюсь в женский монастырь Святых жен-мироносиц.

В девятом часу утра на улице Карбышева, на которой расположен в Бобруйске монастырь, тихо и пустынно. Я слышу только свои шаги и пение птиц где-то вдали. Такой путь — хорошее время для раздумий. А подумать есть о чем! Вот-вот я окунусь в совершенно другой мир, и понять его будет не просто.

На территории монастыря семь зданий, в которых разместились храм, кельи, трапезная, швейная мастерская, склады, гаражи — все, что нужно для монашеской жизни. В жилом корпусе свежий ремонт, ковры на полу, новая мебель… Как в большой дружной семье, монахини во главе с настоятельницей матушкой Раисой трапезничают за большим столом. Меня приглашают присоединиться. Среди кушаний запеченная рыба, отварной картофель, овощной салат, манная каша, булочки… Все собственного приготовления, свежее и вкусное. Настоятельница звонит в колокольчик — трапеза окончена. Значит, можно приступать к послушаниям (уборка, приготовление пищи, работа на огороде). Каждое послушание благословляет настоятельница, как и любые другие действия монахинь: поход ли в город, встреча ли с родственниками… После послушания будет чтение псалтыри, потом обед. Обывателю может показаться, что монастырская жизнь — это череда молитв и послушаний, прерывающихся на прием пищи и сон. Но не все так.

Перед послушанием мне предложили переодеться в келье. …Что вы представляете себе при слове «келья»? Лично мне это слово навеяло ассоциации с тем, что я прежде видела в кинофильмах. Когда одна из монахинь провожала меня в келью, даже начала немного волноваться. В мыслях представляла себе темную, холодную комнату без элементарных удобств. Но когда распахнулась дверь, ахнула. Я оказалась в небольшой, но очень уютной комнате. Высокие белые потолки, теплые стены цвета солнца, окно ПВХ, открывающее вид на яркие ухоженные клумбы. Кушетка, шкаф, письменный стол — все почти как в обычной современной спальне, только тут, конечно, много икон и церковных книг.

Одеяние — черное платье и косынку — монахини пошили специально для меня. Даже сделали вышивку! С непривычки ходить, а в последствии работать в таком длинном и широком платье довольно неудобно, но еще более непривычно в первый раз примерять косынку, в которой черная ткань оставляет открытым только овал лица. Случайно скользнув взглядом по собственному отражению в зеркале, удивляюсь: «Кто это? Неужели я?»

В той келье, которую мне любезно предоставили, нет постоянной насельницы, она для монастыря вроде «гостевой». Но по некоторым мелочам можно представить тех, кто прежде побывал здесь. Закладка, забытая в книге «Жития святых»… Засушенные розы, оставленные возле одной из икон… На одной из полок пузырек с церковным ароматическим маслом… Кажется, стоит затаить дыхание, и услышишь шепот молитвы… Но пока слышу только виртуозные трели Лимончика. Это еще один обитатель монастыря — ярко-желтая, звонкая канарейка, которая не дает монахиням проспать утренние молитвы не хуже будильника.

— Мы встаем рано, с шести часов утра до завтрака читаем монашеское правило. Поэтому ранние песни нашего Лимончика очень кстати, — рассказывает мне одна из насельниц монастыря Ксения.

Ксении семнадцать лет. Она не монахиня — трудница. В монастыре Святых жен-мироносиц Ксения полтора года, до этого недолго жила в одном из женских монастырей Минской области. Это очаровательная девушка с открытым и светлым взглядом, который освещается искренней улыбкой каждый раз, когда к ней обращаешься. Общаясь с Ксенией, сама заряжаюсь теплом и любовью, которыми она словно светится. Но несмотря на всю мягкость и нежность юной души, эта девушка обладает стойким характером. Твердость не бросается в глаза, но чувствуется в мелочах. В непоколебимой вере. В ясном понимании личных границ и рамок. Это особенно проявляется, когда Ксения говорит о самом важном выборе в жизни — уходе в монастырь.

— Родители были категорически против. Приходилось выдерживать скандалы, слезы, убеждения… Но я все равно ушла. Хотела этого с одиннадцати лет. Каждый человек выбирает свой путь сам. Я выбрала и не сомневаюсь. Теперь очень надеюсь, что когда-нибудь приму постриг.

О том, что именно привело ее в эти стены, Ксения рассказывает только в общих чертах. Но о конкретике я и не прошу. Это, как и многое другое в монастырской жизни, слишком личное, слишком тонкое…

— Были причины, — потупила взгляд Ксения. — Ты, например, почему-то выбрала журналистику. Почему? Искала ли ты то, что ближе твоей душе? Я тоже искала. Нашла.

За этим разговором проходит наше послушание: чистка подсвечников в домовом храме в честь иконы Божией Матери «Скоропослушница». Делается это специальным раствором с помощью кисточек и, пожалуй, с такой же аккуратностью, как у художника: блестящее покрытие подсвечника очень тонкое и его легко повредить. Уже заканчивая и заворачивая кисточки в газету, Ксения случайно остановилась взглядом на статье про одного путешественника. Стала было читать, но потом поспешно отбросила газету в сторону — мирское. Она же готовит себя только для Бога. Мечтает стать невестой Христовой. И радость этого желания перевешивает для нее все. …Хочет ли эта девушка увидеть мир? Влюбиться? Воспитывать ребенка? Если эти мысли когда-то и закрадываются к ней в голову, то она никому не рассказывает о них. Только Господу. Это и есть борьба с искушениями мирской жизни.

Все ли, кто ищет в этих стенах умиротворение и покой, понимают в полной мере, насколько эта борьба сложна? Чтобы каждый ответил для себя на этот вопрос, ему дается время подумать. Сперва женщину принимают в монастырь просто как трудницу. Она свыкается с новым укладом жизни, привыкает к порядкам, правилам. Далее может стать послушницей. Еще через какое-то время — инокиней. И только потом — монахиней.

Но и после пройденного пути, бывает, кто-то вдруг решает повернуть обратно. Как рассказала матушка Раиса, не все могут нести монашеский подвиг. Так было, например, с тремя монахинями, которые пару месяцев назад покинули эти стены, нарушив обет. Становясь монахом, по словам матушки, человек должен отсечь свою волю, в основу монашеской жизни положить смирение, послушание, терпение, нестяжание… Жить по монашеским обетам гораздо труднее, чем можно себе представить. Обывателю часто кажется, что уход в монастырь — это способ решения каких-то жизненных коллизий. Бывает, люди бегут сюда от проблем, от себя… Но вскоре уединение, которого они искали, начинает давить и угнетать: если душа оставалась не готовой, если склонности к монашеству не было. Хотя до этого человек мог долго ходить в храм, нести там послушание не один десяток лет. Поэтому истинное решение принять постриг — не только взвешенное и обдуманное. Оно от сердца. И это не способ, а особая необходимость отгородиться от суетного грешного мира, раствориться в любви к Господу, в вере, в молитвах…

Между прочим, неподготовленному человеку молиться «по-монастырски» непросто. Молитвы более длительные, без сокращений. Я находилась в монастыре в субботу, в этот день монахини в храме проводят три часа утром, три часа днем и три — вечером. В воскресенье молитвы в монастыре длятся с шести утра до самого обеда, с одним получасовым перерывом.

Пожалуй, каждый, оказавшийся на моем месте, задумался бы: от чего бы он сам смог или не смог отречься… Для меня, двадцатилетней, осталось загадкой, какой силой духа нужно обладать, чтобы суметь отказаться от общения с родными и близкими. Насколько необъятной должна быть любовь к Господу! Признаюсь, отношение к монашеству после этого дня у меня изменилось. В наше время немного людей, способных столь преданно и беззаветно придерживаться выбранного пути, даже если этот путь тернист и не совпадает с выбором большинства.

…Шум машин, громкие голоса, смех — бурлящая жизнь окружила меня на улице Минской, когда я отошла от монастырских зданий. Окружила и резала слух. После умиротворенного спокойствия и разговоров почти шепотом обычная городская обстановка кажется слишком суетной. Зато полной простых мирских радостей: например, общения с близкими. Мама, все, я еду. Помолись за меня и встречай.

Анастасия ТРУШНИКОВА

Фото Андрея ЖУРАВЛЕВА