В 60-х многие жители Страны Советов всей душой стремились в небо, за Юрием Гагариным. И раз уж самому не взлететь — так хоть на высоколетных голубей из своей голубятни полюбоваться. Кроме того, в советское время в голубеводстве имелась доля тюремной романтики. Была такая расхожая фраза: «Выйду на волю и заведу голубей». Некоторые после освобождения действительно заводили. А у Александра Георгиевича Белявского голуби — увлечение с детства. «Любой вам такую историю расскажет. Мальчишкой подобрал раненого дикого голубя, выходил. Он поправился и улетел. А потом кто-то подсказал, что есть домашние птицы».
Как и все бобруйские голубятники старой закалки, Александр Георгиевич разводит николаевских высоколетных. Правда, завел еще четырех почтовых, которых тренирует на «возвращение» — по дороге на работу завозит их подальше от дома и отпускает. Однако относится к ним без особого пиетета: «Наши меня просто не поймут. Не принято таких держать. Но если кто-то просит голубей для городского праздника или для свадьбы — не откажешь… Выпускать высоколетного — рука не поднимается, ведь может домой и не вернуться. Поэтому и завел почтовых». А уж к декоративным породам голубевод и вовсе не испытывает никакого уважения: «Они летать не умеют, просто ходят».
Мода на николаевских высоколетных пришла в наш город с Украины. Но порода, которую держит Александр Георгиевич, подкорректирована одним любителем в Бобруйске. Все голуби белые, чубатые, с умеренно мохнатыми лапками. Они немного кружат при подъеме, а не поднимаются вертикально вверх. Это помогает справиться с ветром, а кроме того, дает птице шанс уйти от ястреба. Во дворе, где стоит голубятня Александра Георгиевича, растет ива-спасительница. «Голубь ныряет в ветви, хищник за ним. Видит, что разобьется, и поворачивает. А голубь сидит под ивой, ни жив ни мертв. У некоторых птиц после такого пропадает охота летать. И сколько бы ты ни рассказывал, что птица хорошо, долго летала — никто не верит, потому что она боится нос высунуть из голубятни».
Иные люди считают, что голубь особым интеллектом не отличается. Александр Георгиевич говорит, что ум голубя — в тяге домой, а талант — в красивом и высоком полете.
Заводчик узнает «в лицо» каждого голубя, однако кличку заслуживает редкая птица. Пару лет назад голубятню Александра Белявского опустошила ласка. Погибли 50 белых чубатых, а в их числе и умница Козырный.
Если от ласок и куниц голубятню еще можно защитить, то ястребов и соколов приходится опасаться все время. Хищники особенно донимают голубятни в период бескормицы — зимой, весной и поздней осенью. Из-за этого голубей попросту держат взаперти — если гонять птиц зимой, то к весне от стаи никого не останется. Однако и летом, вопреки законам природы, хищники нападают на стаи высоколетных, причем мнения ястреба и заводчика о лучшем голубе обычно совпадают…
Когда в Бобруйске была пара тысяч голубятен, за лето крылатый хищник грабил каждого по разу. Однако с 90-х годов количество голубеводов в городе начало стремительно уменьшаться, пока не дошло до нынешних 50 человек. Поголовье же хищных птиц не уменьшилось, скорее наоборот. Теперь они даже не могут поделить территорию между собой и постоянно нарушают «границы» в поисках добычи.
По воскресеньям бобруйские голубятники собираются на пересечении ул. Урицкого и К. Маркса — потолковать «по итогам недели». Есть и нелюдимые голубеводы, которые не стремятся присоединиться к общей компании. А в последнее воскресенье каждого месяца Александр Георгиевич ездит в Ждановичи под Минском, где собирается птичий рынок — ведь надо поддерживать и улучшать породу. В Бобруйске, где все знакомы, купить подходящую птицу — целая история. Если голубевод знает, что у коллеги есть необходимость именно в этом его голубе для селекции, доходит до смешного: сначала завышает цену, а затем и вовсе может сказать: «Да не нужны мне твои деньги. Не продам». А все из-за ревности, что у другого птица станет лучше. Если до сих пор случаются такие конфликты, представьте, какие страсти бушевали в 60-80-е! «У меня так машина не закрывалась, как надежно закрывалась голубятня», — вспоминает Александр Георгиевич.
Тем не менее «голубятники — между собой как родственники», — утверждает Александр Белявский. Заметив недавно в Воротыни во дворе одного из домов крестовину (насест и ориентир для голубей), запросто заехал познакомиться с товарищем по хобби.
Сколько времени у него уходит на голубей? «Два-три часа в день. В пять утра поднимаюсь, выпускаю в небо, убираю в клетках. И вечером они должны походить по земле, поискать зелень и камешки».
Ситуацию с голубеводством в Бобруйске Александр Георгиевич характеризует словом «упадок». Но и в бочке дегтя есть ложка меда. Среди армян, осевших в Бобруйске, тоже есть любители голубей. Правда, они держат таких, которые ценятся на Кавказе — бойных, с особым стилем полета.
Так в чем главное удовольствие от содержания голубей? «Интересно работать над породой, тут надо учитывать разные наследственные признаки, — после некоторого раздумья отвечает Александр Белявский. — Интересно наблюдать, как растут. Летают они бесконечно красиво. А бывает, что жизнь, работа подкидывают неприятности. Побудешь с голубями — и легче на душе».
Анна ЛАПИЦКАЯ
Фото Федора ПРОКОПОВА
