Олимпиада 1936 года в Берлине вошла в историю не только из-за громких имен и зрелищных противостояний.
Масштабные соревнования превратились для нацистов в способ показать миру силу и успешность Третьего рейха. Однако многие иностранцы и даже жители Германии выступили против Игр в эпицентре зверского режима. Тогда появилась идея провести альтернативную Олимпиаду и объединить противников Гитлера.
Когда в 1931-м Берлин и Барселона конкурировали за проведение Олимпиады-1936, выбор казался очевидным. В Испании началась эпоха политических потрясений: король Альфонсо XIII отрекся от престола, а фактически правившему вместо него премьеру генералу Мигелю Примо де Ривере пришлось уйти в отставку из-за общественного недовольства милитаристской диктатурой. Революция привела к установлению Временного правительства и образованию Второй Испанской Республики. Следующие несколько лет за власть бились разные левые партии – от умеренных либеральных объединений до радикальных анархистов и социалистов.
Германия в то время, наоборот, казалась оплотом спокойствия. Хотя НСДАП под руководством Адольфа Гитлера боролась на выборах и привлекала новых последователей, до ее прихода к власти оставалось далеко. В 1920-х Германии удалось оправиться от разрушительных последствий Мировой войны. Веймарская республика считалась оплотом свободы и демократии, а Берлин привлекал представителей богемы и обычных туристов из США, Англии и других стран. В голосовании среди членов Национального олимпийского комитета немецкая столица обошла Барселону с заметным преимуществом – 43 голоса против 16.
Однако пять лет спустя ситуация кардинально поменялась. Ситуацию в Испании по-прежнему нельзя было назвать стабильной, но даже постоянные перестановки и конфликты республиканцев беспокоили многих европейцев меньше, чем худшие проявления набравшего силу нацистского режима. Гитлер добился неограниченной власти, а его идеалы превратились для граждан в железные правила.
Нарушителей и нежелательных элементов преследовали и отправляли в концлагеря. Во всех экономических и социальных трудностях немцев после биржевого краха 1929 года обвиняли евреев и коммунистов. Кроме них, вне закона оказались гомосексуалы, цыгане, мыслители и люди искусства, которые не захотели подчиняться тоталитарной идеологии. В сентябре 1935-го на съезде партии были приняты Нюрнбергские расовые законы. По ним гражданами страны считались только чистокровные немцы, а отношения арийцев с евреями считались «осквернением расы».
Иностранцы по-разному восприняли превращение Германии из оплота свободы в самую нетерпимую страну Европы. Многие консерваторы считали сотрудничество с Гитлером единственным способом остановить распространение «красной заразы». Другие призывали бойкотировать Олимпиаду в Берлине и обращали внимание на бесчеловечные преступления нацистского режима. Главным противником Игр 1936 года выступил СССР, но и в других государствах по всему миру нашлось достаточно противников Третьего рейха.
Бойкот поддержал американский юрист Джеремайя Махони, президент Любительского спортивного союза США. Если бы решение зависело только от него, команда Штатов не отправилась в Берлин, но глава Американского олимпийского комитета Эйвери Брендедж резко высказался против конфликта с Германией, а движение против нацистской Олимпиады назвал «заговоров евреев и коммунистов». В декабре 1935-го члены комитета Любительского спортивного союза проголосовали по поводу участия в летнем соревновании. Победили сторонники Брендеджа – до бойкота не хватило трех голосов.
В феврале следующего года в Испании пришел к власти Народный фронт – коалиция левых сил, которые объединились против фашистов. Новое правительство выступило с новой идеей – провести в Барселоне альтернативные соревнования. Народная Олимпиада должна была воплотить принципы равенства, братства и дружбы между народами, которые невозможно было представить в нацистской Германии. Столица Каталонии уже располагала инфраструктурой для ивента такого масштаба: с Всемирной выставки в 1929 году остались павильоны и оборудование, а отель Олимпико на площади Испании мог принять несколько тысяч постояльцев.
Различия двух Олимпиад начинались с эмблемы. Чтобы подчеркнуть отличие от расово нетерпимых немцев, испанцы представили логотип с тремя спортсменами с разным цветом кожи, каждый из которых держался за флаг с надписью «Народная Олимпиада». «Этот постер за несколько десятилетий передал те идеи и эмоции, которые сейчас называют олимпийским духом, – сказал руководитель музея каталонской истории «Демократический мемориал» Пласид Гарсия-Планас. – Вероятно, это самый прогрессивный и наиболее соответствующий духу времени постер за всю историю Олимпийских игр.
Альтернативные Игры проводились раньше, но они впервые настолько открыто противопоставлялись официальным. Из-за ажиотажа дату начала соревнований перенесли с 22 июля на 19-е – меньше чем за две недели до церемонии открытия в Берлине. Первой дисциплиной выбрали эстафетный забег 10x100 метров – чтобы показать, что коллективное усилие может быть даже более зрелищно, чем яркое индивидуальное выступление. Кроме стандартных видов спорта, организаторы внесли в программу шахматы, народные танцы, музыкальные и театральные представления.
Большинство национальных спортивных федераций и комитетов проигнорировали каталонские Игры. Любители, профсоюзы, коммунистические спортивные клубы и другие левые движения отреагировали на приглашения намного активнее. Многим участникам не было никакого дела до политики. Их привлекала возможность заявить о себе и посоревноваться. Они не прошли бы национальный отбор на обычную Олимпиаду, но каталонская проходила без квалификаций внутри стран. В духе всеобщего равенства было достаточно заявить о желании и объединиться с единомышленниками. Другие собирались выступить и в Барселоне, и в Берлине.
Всего на соревнования заявились 6000 атлетов, представлявших 22 нации. Каталонцы ожидали примерно 20 тысяч болельщиков. Самые многочисленные команды зарегистрировали США, Великобритания, Нидерланды, Бельгия, Чехословакия, Дания, Норвегия, Швеция и Алжир, который в то время входил в состав Франции в качестве колонии. Две отдельных сборных составили политические беженцы из Германии и Италии, еще одну – евреи, которые скрылись от нацистских репрессий. Кроме того, в списки вошли спортсмены из французского региона Эльзаса и отдельных испанских провинций: Галисии, Каталонии и Страны Басков.
Главная идея Народной Олимпиады заключалась в том, что на ней рады любым участникам, поэтому не было ни жесткой системы отбора, ни строгих критериев разделения по государственному признаку. Атмосфера в Барселоне накануне соревнований соответствовала их свободному духу. Барьеристы-социалисты из Дании напивались в барах вместе с бегунами-анархистами из Франции. Представители разных миров и классов веселились и готовились к уникальной неделе. Американский гимнаст Бернард Данчик после экскурсии по городу и визита на Олимпийский стадион написал родителям, что никогда за всю жизнь не чувствовал себя так хорошо.
Историк и автор книги «Одиссея бригад Авраама Линкольна» Питер Кэрролл описывает делегацию США в Каталонии как группу политически сознательных, но не радикальных молодых людей. «Они не были партийными элементами, – уверен Кэрролл. – Каждый из них по разным причинам считался аутсайдером и у каждого имелись причины выступить против Гитлера». Официальным представителем и тренером американской сборной назначили Альфреда Чакина, члена компартии и бывшего спортсмена, который после завершения карьеры вел занятия по борьбе в Городском колледже Нью-Йорка.
«Когда появились новости о прибытии американских спортсменов, это воодушевило народ, – рассказывает спортивный историк Хавьер Пухадас-и-Марти. – Их появление дало людям надежду, что Игры пройдут успешно и привлекут внимание по всему миру». Делегация из Штатов ко всеобщему восторгу прибыла 16 июня, но уже на следующий день уверенность в проведении Народной Олимпиады угасла и среди организаторов, и среди участников. Группа недовольных результатами выборов военных-националистов при поддержке ультраправой партии Испанская фаланга развязала гражданскую войну, когда в Каталонии уже отсчитывали часы до старта антигетлировских соревнований.
Мятеж против республиканского правительства начался в колониальном Марокко, который быстро перешел под контроль военных. На следующий день ожесточенные бои начались в Севилье, Овьедо, Сарагосе и достигли Барселоны, которая олицетворяла принципы Народного фронта. Бегун Фрэнк Пейтон вспоминал, что проснулся «под грохот артиллерийских орудий, стрекотание нескольких тысяч автоматов и винтовок и тяжелую поступь солдат». Из окна отеля спортсмены увидели, как местные жители распределяют патроны и возводят баррикады.
«Социалисты, коммунисты и унионисты объединились, чтобы отразить фашистскую атаку, – продолжал Пейтон. – Женщины стояли на баррикадах вместе с мужчинами, некоторые даже вели в бой группы рабочих». Благодаря верным действующему правительству полиции и жандармерии каталонцам удалось сдержать натиск мятежников, но было очевидно, что проводить Олимпиаду в таких условиях невозможно. После битвы спортсмены прошли по Барселоне маршем, каждая сборная исполнила гимн «Интернационал» на своем языке. Народные Игры закончились, не начавшись.
Военные действия застали некоторые команды на границе с Испанией. Одни атлеты старались поскорее вернуться на родину, другие вдохновились примером местных и вступили в ополчение. Тренер американской сборной Чакин вернулся в Каталонию с женой на следующий год и участвовал в военных действиях. В 1938-м его взяли в плен и казнили националисты. Большинство из 200 участников сорванной Олимпиады, которые остались сражаться за республику, погибли на фронте.
«По пути в Барселону мы мало что знали о политике, – заключил Фрэнк Пейтон. – На обратном пути мы обсуждали увиденное и сошлись на том, насколько важно единство в борьбе против фашизма». Несостоявшиеся Игры показали, насколько тесно политика переплетается со спортом. Общественное внимание вынудило участников сделать выбор и сформировать гражданскую позицию. Пока одни атлеты тряслись в вагонах с винтовками наперевес по каталонской глубинке, другие наслаждались идеальными условиями и торжественным приемом в нацистском Берлине.
Три года спустя в Испании к власти пришла фашистская Фаланга во главе с генералом Франсиско Франко, а Гитлер развязал Вторую мировую. Несмотря на все различия, в то время две Олимпиады превратились в призрачные воспоминания, а спортивные лозунги о мире и единстве вызывали лишь саркастичные ухмылки.
