В современной медицине столько «если бы»: если бы вовремя обратились к врачу, если бы было выписано другое лекарство, если бы поставленный диагноз был верным… Пока что патологоанатомия — самая точная область медицины. Хотим мы того или нет, без нее дальнейшее развитие важнейшей для человечества науки невозможно.
Проблема
Уже почти год — с октября 2008-го — сотрудники Бобруйского межрайонного патологоанатомического отделения не могут нормально работать. Им приходится ютиться в морге судебно-медицинской экспертизы, который расположен на территории клинической детской больницы, вместе с судмедэкпертами. «Они же не к здравоохранению относятся, как мы, а к прокуратуре! Начальники у нас разные, методы и задачи тоже, общий только объект исследования. Если у них убийство, нас торопят. У нас врачи ждут вскрытия и волнуются, а там — милиционеры и следователи работают, им нужно преступления раскрывать. Очень тесно, всего два стола. Умерших за день бывает более 10. Родственники далеко не всегда забирают их в тот же день», — рассказывает Юрий Васильевич Коркин, заведующий Бобруйским межрайонным патологоанатомическим отделением.
Напряженная ситуация вот-вот должна кардинально измениться. Завершен капитальный ремонт здания городского морга, который находится на территории Бобруйской городской больницы СМП. Подрядчиком выступает Бобруйское ЧПУП «Ананьев. Строительство и ремонт».
«Все — для людей»
«Это стало возможным благодаря программе Президента. Настолько плачевным было состояние моргов в Беларуси, что в 2006 году был принят указ, согласно которому нужно было за два года привести все в порядок», — рассказывает Юрий Васильевич.
На капитальный ремонт из областного бюджета выделено 450 миллионов рублей.
«Это необходимо, — объясняет Юрий Васильевич. — Морг дошел до такого состояния, что врачи приходили на вскрытие в сапогах! То канализация забьется, то трубы порвет».
Теперь внутри и снаружи здание морга как будто построили заново. Снесли все перегородки и перепланировали пространство, проложили новую канализацию, сантехнику, трубопровод, отопление, установили вытяжную систему и систему кондиционирования воздуха, несколько душевых и туалетов для сотрудников, и, разумеется, на полу и на стенах — плитка. Это необходимо для поддержания стерильности.
Осталось дождаться только холодильную камеру. К слову, Юрий Васильевич на своей должности уже 21 год, но он не помнит, чтобы холодильная камера в горморге функционировала: «Стоит она 40 тысяч долларов США. Для медицины — большие деньги. Хотя без камеры работать можно. Работаем ведь всю жизнь! И судмедэксперты без нее обходятся».
По христианской традиции, тело человека должно быть предано земле в течение трех дней, забрать из морга его нужно сразу после вскрытия. Некоторые отказываются. Брошенных много — стариков. Тогда захоронением занимается больница. Но это делается не сразу. Две недели может пройти. Поэтому без камеры все же никак.
А пока наши патологоанатомы используют «дедовскую» технологию. Труп помещается в полиэтиленовый мешок и обкладывается тряпками с формалином. Это лишь препятствие для дальнейшего разложения. Бальзамация уже не нужна. Формалин — формальдегид, очень вреден и ядовит. Используется только в патанатомии. И то не в 40-процентом заводском варианте, а в 10-процентном.
То есть речь не об инновациях. Просто наконец-то все сделано так, как должно быть.
«Стараемся для людей», — говорит Сергей Михайлович Бержанин, заместитель директора фирмы-подрядчика, и добавляет очень серьезно: «Вот вы смеетесь, а родственники приходят, вы что думаете? Они смотрят! Как, чего, и, не дай Бог, нет условий!»
Само отделение — рядом. Это небольшое старое одноэтажное здание со стороны улицы Гоголя из кирпича, с четырьмя колоннами у входа. Оно включает в себя административный корпус и гистологическую лабораторию. Там ремонт еще продолжается, но не капитальный, а текущий. Здание патологоанатомическое отделение получило сразу после «Дажынак». Раньше это было инфекционное отделение, потом — эндокринологическое, позже здесь располагалась администрация больницы, а затем — психоневрологическое отделение.
К 1 мая в горморге завершены ремонтные работы. Но дата открытия (разумеется, не торжественного) переносится из месяца в месяц. В основном из-за бумажной волокиты. Ближайшая назначена на 1 августа.
Печальная работа
Главная функция учреждения — контроль работы здравоохранения. Это как ОТК на заводе. Если после лечения человек умирает, его привозят в морг, где производится вскрытие, определяется, как лечили, от чего, правильно ли и устанавливается окончательный патологоанатомический диагноз.
Как бы кощунственно это ни звучало, но каждое вскрытие — это прежде всего учеба для доктора, еще одна возможность повысить квалификацию. Кроме того, данные, проанализированные патологоанатомом, это факты, на которые опирается следствие, если на лечащего врача подана жалоба родственников.
К сотрудникам городского морга поступают умершие в стационарах Бобруйска и из нескольких близлежащих районов: Бобруйского, Глуского, Кличевского, Кировского, иногда из Осиповичского.
Возможности службы рассчитаны на 500 умерших в год. Меж тем, в прошлом году через нее прошло около 1 000 нежильцов, притом, что большую часть этого времени сотрудники службы находились в стесненных условиях.
«Это у нас умершие, как будто спящие. Тут ничего страшного. А в судмедэкспертизе — всякие бывают: откопанные, убитые, расчлененные. На это невыносимо жутко смотреть! — рассказывает о нынешних буднях своих работников Юрий Васильевич. — Смерть, которую можно наблюдать в судмедэкспертизе, — страшное дело. Смерть в горморге — это печально. Поверьте, я все это вижу. Родственники плачут, жалеют, некоторые только себя, потому что этого человека больше не будет рядом с ними. А может быть, еще потому, что не успели уделить ему столько внимания и любви, сколько хотели, но было как-то… некогда».
Евгения КОРКИЯЙНЕН
Фото Федора ПРОКОПОВА
