– Я коренной бобруйчанин: здесь родился, окончил школу, затем механико-технологический техникум по специальности «обработка металлов». Да, специальность у меня осталась та же, только металлы другие…, — рассказывает бобруйский мастер по ремонту ювелирных изделий Александр Саморай.
«Кольца научился ровнять едва ли не голыми руками»
Ремонтом ювелирных изделий начал интересоваться как раз во время учебы в техникуме. Почему? Ну, во-первых, это ремесло казалось мне каким-то особенным, покрытым тайной. Расценки опять же не могли не заинтересовать… А с другой стороны – мне пару раз приносили нуждающиеся в ремонте кольца-цепи мои знакомые: мол, ты же будущий спец по металлу, посмотри-попробуй, авось получится чего. Смотрел, пробовал – и, знаете, порой получалось. Кольца я научился ровнять едва ли не голыми руками до состояния «как новенькое».
Тогда же стал изучать литературу по теме. Где доставал ее? Да в наших городских библиотеках полно книг было. Зачитал их все до дыр, практически наизусть выучил…
После окончания техникума пошел работать на завод имени Ленина. Сначала контролером ОТК был (очень не понравилось, кстати – по-моему, это исключительно женская работа), потом мастером… А в 2008 году у завода сменился собственник, и я попал под сокращение. Стал на учет в центр занятости, получил госсубсидию для начинающих ИП, купил на эти деньги необходимые инструменты (часть я изготовил сам еще раньше). Обратился в «Белювелирторг» насчет аренды помещения. Пока решался этот вопрос, поработал на ювелирном заводе «Эгретт». Спасибо тогдашнему директору Владимиру Ивановичу Помме – он многому меня научил. Наконец, в 2010 году начал работать самостоятельно.
«В Западной Европе ювелир – умирающая профессия»
– У меня тут с застежкой что-то, не посмотрите? – женщина протягивает мастеру сережку. Александр пару секунд крутит предмет в руках, а затем возвращает его владелице.
– Ой, работает! – удивляется та. И, улыбаясь, спрашивает:
– А сколько я за ремонт должна?
Мастер улыбается в ответ, показывая, что вопрос он счел риторическим.
– С чем чаще всего обращаются люди? Уменьшить длину цепи – раз. Цепи ведь со временем «устают»: растягиваются, а затем и вовсе рвутся. Изменить размер кольца – два. Ладно еще, если человек набирает или сбрасывает вес, тогда это объяснимо. Но увеличивать размер летом, а зимой уменьшать… Ну, желание клиента – закон. К тому же это несложная процедура. Помощник в ней – агрегат, который ювелиры окрестили «Буратино».
Помню, однажды мужчина принес обручальное кольцо… Вид у него – у кольца – был такой, будто его жевали железными зубами. Я вернул ему первоначальный вид. Клиент очень удивился, долго благодарил. Затем рассказал, что потерял кольцо на автостоянке. Когда нашел, по нему уже десятки колес проехались…
Часто ли приносят редкие украшения, произведения ювелирного искусства? Нет. Вот несколько лет назад пришли двое – немец лет 55 и женщина-переводчица. Интересовались, можно ли починить кольцо – старой, еще довоенной работы. Я взялся, все сделал. Немец после того как поблагодарил меня, рассказал, что его отец работал ювелиром. И пожаловался, что с этим кольцом объехал несколько городов Германии, но нигде не смог найти ювелирного мастера. Действительно, в Западной Европе это умирающая профессия, я об этом неоднократно слышал…
«Алмаз хоть и самый твердый минерал, но может расколоться»
– Причину падения популярности нашей профессии я понял, когда в доковидный год успел съездить на отдых в Канны. Там если увидишь на улице женщину с золотыми украшениями – будь уверен: это бывшая наша. Местные женщины драгоценности не носят. Ну разве что небольшие в серебре, очень высокотехнологичные в плане изготовления, но и по стоимости раза в два дороже наших золотых.
Да, насчет стоимости. Естественно, если приходится иметь дело с золотом и драгоценными камнями, то встречи с дорогостоящими вещами неминуемы. Да, иногда мне приносят вещи, которые стоят столько же, сколько квартира в Бобруйске. Я оцениваю все возможные риски и… Помню, отказался работать с огромными, как луковица, золотыми часами «Ролекс». Недавно приносили кольцо с бриллиантом. На глаз бриллиант по качеству был ниже среднего, и я побоялся его «беспокоить». Он, знаете, хоть и самый твердый минерал в природе, но из-за трещинки может расколоться. Мой учитель Федор Иванович Державин, у которого я проходил курсы в Москве, рассказывал историю про своего товарища: тот гранил камень в три карата, принес его к весовщику, аккуратно с бумажки стряхнул на чашечку весов – и камень раскололся пополам… Мастер потом не просыхал две недели.
«99 процентов камней в советской ювелирке – искусственные»
– Качество изделий – особая история. Например, мнение, которое отчего-то популярно в наших краях – насчет того, что турецкое золото ниже «классом», чем наше, – сейчас уже не актуально. Да, раньше там, случалось, мутили с пробами, но сейчас все в норме, и изделия по качеству вполне пристойные. Или вот еще: считается, что в советское время качество материала и в целом изделий было выше. Но только вот 99 процентов камней в кольцах или серьгах той поры – искусственные. Просто раньше на ценниках писали «рубин» или «изумруд», и только в позднесоветский период стали честно именовать эти камни – «корунд».
Я уже говорил, что на Западе ювелирные мастера – исчезающий класс. А вот у нас в Беларуси или в России эта работа востребована: мода на ювелирку не проходит. Почему? Да привычка у наших людей такая: «так принято», «все так носят» или вот еще – «золото – это постоянная ценность».
Я не ювелир, а мастер по ремонту ювелирных изделий. Но, разумеется, стараюсь следить за новыми тенденциями и трендами ювелирного дела – ведь для того, чтобы что-то чинить, надо знать, как это сделано. Ну и иногда делаю в свое удовольствие что-нибудь, для жены и дочери. Для себя? Да я вообще не ношу золото. Не сидит оно на мне. Если надеваю цепочку, то так и тянет ее потеребить, кольцо на пальце сразу крутить начинаю. Поэтому и выходит, как в поговорке – сапожник без сапог…
Беседовал Андрей ЧИЖИК
Фото Виктора ШЕЙКИНА
