«А это точно Бобруйск — седьмой по населению город Беларуси?», — вопрос, который наверняка задавал любой, кто впервые заезжал к нам со стороны Мозыря и Светлогорска. Слишком уж не вяжется картинка, предстающая взору, с «тактико-техническими» характеристиками города.
Южная окраина Бобруйска никогда не была его визитной карточкой. И вряд ли станет. Город упорно шагает в других направлениях — северном и западном. И если восточно-заречная окраина имеет хотя бы план перспективного развития, то «юга» решено оставить в состоянии «как есть». Это решение продиктовано огромным частным сектором вдоль улицы Кирова — основной здешней магистрали. Одноэтажные дома растянулись на пять километров.
Застройка района пришлась на конец XIX — начало XX веков. Потесненный крепостью со своего привычного места — у слияния рек Бобруйки и Березины — город пошел на все четыре стороны. Три из них, расположенные на правом берегу Березины, получили название «форштадты», что в буквальном переводе с немецкого — «перед городом». Слуцкий и Минский давно интегрировались в центральную часть Бобруйска, а вот южный — Березинский — сохранил свою аутентичность. Причем так хорошо, что сам топоним «форштадт» не только привязался к южной оконечности Бобруйска, но даже получил свои подвиды — ближний и дальний. Четкой границы между ними нет. По одним данным, форштадты разделяет пятая поликлиника, по другим — район силикатного завода. Истина, как обычно, где-то посередине. Как раз там, где на старых картах обрывается жилая застройка. Дальше были лишь поле и хутор с названием Половец. В то время от города его отделяли несколько километров. Здесь, на высоком берегу Березины, веками находили свой приют староверы. Но после Великой Отечественной город их догнал. Так хутор Половец стал поселком Труда.
Поклонный крест на въезде в город
Попытка развивать район была предпринята еще в XIX веке. Первым индустриальный потенциал в южную окраину города вдохнул Гирш Розенберг, построивший здесь кирпичный завод. Несколько построек да карьеры, служившие для забора песка, а ныне превращенные в озера — вот все, что осталось от завода, продукция которого востребована до сих пор.
По стопам Розенберга пошла и советская власть. В середине ХХ века здесь был построен силикатный завод. Те же кирпичи, только с отверстиями и более хрупкие. Несколько десятилетий завод был довольно успешным и даже успел построить для своих работников жилой район шаговой доступности. Со школой и собственным Домом культуры. Панельные пятиэтажки слева от улицы Кирова, если двигаться на въезд, — это как раз он. Завод давно не работает. Производственные площади выкуплены частником.
Центр культуры и досуга Ленинского района
Улица Кирова стала южными воротами Бобруйска сравнительно недавно. На карте-схеме 1978 года единственная городская магистраль сворачивает влево, подходит близко к Березине и превращается в полевую дорогу на Селибу и Доманово. В те годы за южное направление отвечала улица Ванцетти. Даже сейчас, по прошествии почти полувека, можно отыскать поворот налево с улицы Ванцетти на самом выезде из Бобруйска по пути в Глуск. Тут и стартовало шоссе на Паричи, Светлогорск, Мозырь. И только в самом конце 1970‑х началось строительство улицы Светлогорской, с выходом на старое паричское шоссе. Тогда же был установлен и стандартный для той поры въездной знак — слово «Бобруйск» красными буквами на бетонном постаменте. С тех лет он почти не изменился. К бетонной одежке прикрутили Орден Трудового Красного Знамени — подарок городу на 600‑летие, а с буквы «Й» ветром времени снесло крючок. Так к трем вариантам исторических названий города — Бобровск, Бобрусек, Бобруеск — кажется, добавился еще один.
Южная промзона Бобруйска
А эта сфера бытия тут развивается как-то чересчур стремительно. По обе стороны светлогорского шоссе находятся два крупнейших городских кладбища. Первое было открыто в середине 80‑х и уже непригодно для новых захоронений, второе появилось в начале нулевых. Но и там места уже на исходе. Накануне Радуницы у южных ворот Бобруйска было особенно многолюдно. Но прошла Радуница, и здесь вновь воцарился покой.
Первые километры старого паричского шоссе сохранились до сих пор. Сейчас это лесная дорога, выложенная… бетонными плитами. Почему бетонными — расскажем, когда будем обозревать глусский въезд — самый тихий из всех существующих.
Дмитрий СУСЛОВ
Фото Виктора ШЕЙКИНА
