16 января вся планета отмечала необычный профессиональный праздник – День ледовара. Температурный оксюморон расшифровывается просто: отмечают эту дату работники, чья деятельность непосредственно связана с подготовкой и обслуживанием спортивных объектов с ледовым покрытием. При этом толерантно оговаривается: к празднеству может считать себя причастным любой, кто хоть раз в жизни залил хотя бы маленький пятачок льда. Дата выбрана не случайно: 16 января 1901 года родился Фрэнк Замбони – человек, который в 1949 году изобрел ресурфейсер (или по-простому – ледовый комбайн, машину для восстановления льда). К тому же праздник очень тематично выпал как раз на экватор зимы.
Чтобы поздравить ледоваров Бобруйска, а заодно и пообщаться с представителями редчайшей профессии, мы отправились по месту их работы – в «Бобруйск-Арену».
Один лед – сто забот
Вячеслав Станиславович Карпук – главный механик и главный ледовар ледового дворца. Работу в «Бобруйск-Арене» он начал… еще до открытия спортобъекта.
– Когда я работал в фирме «Трайпл», мы стеклили фасады будущего дворца. А как закончили с этим – в апреле 2008 года – я и устроился сюда. Начинал ремонтировщиком, затем стал главным механиком. Так сложилось, что я не раз уезжал из Бобруйска, а затем возвращался. В 2009‑м перебрался в Минск на должность начальника отдела подготовки льда «Минск-Арены». Хорошее было время! Я там столько концертов посмотрел – на две жизни хватит: Scorpions, Rammstein, Стинг, Джо Кокер, Шакира… В 2011‑м вернулся в Бобруйск. Через два года вновь отправился в Минск – в «Чижовка-Арену». В 2014‑м довелось поработать и на чемпионате мира по хоккею, и на Олимпийских играх в Сочи – в качестве заместителя начальника службы подготовки льда. А затем опять вернулся в родной город Бобруйск.
Команда бобруйских ледоваров, согласно штатному расписанию, состоит из восьми специалистов: четырех машинистов машин для восстановления льда и четырех ремонтировщиков. Они работают звеньями, в парах. Их зона ответственности – весь фронт работ по уходу за льдом. Восстановление ледового покрытия с помощью ледовых комбайнов, заезды которых хоккейные болельщики видят в перерывах матча, – лишь небольшая (хоть и весьма важная) его часть.
– Заливка льда (именно ее, кстати, и называют варкой) – самая трудозатратная часть нашей работы. Семь-девять дней. Бетонную плиту основания охлаждают до минус трех градусов, на нее набрызгивают первый слой, его покрывают новыми и новыми – всего должен быть «положен» 21 слой. Еще мы производим регулярный замер толщины льда, удаление наплывов на бортах с помощью специальной машины. Также наша работа – нанесение разметки и рекламы, установка ворот и даже аварийная замена стекол. Именно аварий, то есть крушения стекла во время матча, в истории «Бобруйск-Арены» еще не было, но, если что, мы должны быть готовы быстро справиться с последствиями. Задача, к слову, непростая: самые большие стекла – те, что за воротами – весят около 110 кило.
Выпиливание ошибки
Вячеслав Карпук вспоминает о первых шагах в освоении ремесла ледовара:
– Как и в любом деле, знания приходится шлифовать опытом, а он не приходит сразу. Когда мы только начинали работать в «Бобруйск-Арене», в помощь нам направили ребят из Могилева. Они показали-рассказали, что к чему – и уехали, оставив нас «на хозяйстве». Когда к нам прибыли ледовые комбайны, шведы из фирмы-поставщика провели курс обучения. В «Минск-Арене» я обучался у приглашенных специалистов‑айсмейкеров из Канады.
Тогда Вячеслав, по его словам, узнал много удивительных нюансов и секретов профессии.
– Вы знаете, например, что в Канаде в больших ледовых аренах красят лед? Да, есть специальная краска, ее наносят после заливки первых слоев. Зачем? У белого цвета – тысяча оттенков. Краска придает льду тон, наиболее выгодный с точки зрения качества ТВ‑картинки. Мы в Бобруйске лед не красим – это дорого. Также в Канаде с помощью краски наносят разметку на площадке, а еще рекламные надписи. Мы поступаем иначе – используем бумагу и ПВХ: укладываем их на первый слой льда и «придавливаем» сверху остальными. Не забуду случай из 2009‑го. Начали мы заливку, положили линии, круги вбрасывания… Последние размечали с помощью приспособления, которое сами и сделали для таких случаев. Короче, вышел казус: сначала разметили полукруглый сектор площади судьи (три метра в диаметре), затем расчертили круги вбрасывания. Уложили по разметке бумагу, залили лед. Когда во дворец заехала сборная для тренировок, все сразу же покатили к нам: «А что это у вас круги вбрасывания такие маленькие?». Мы глянули – и поняли… По норме круг вбрасывания должен быть 4,5 метра в диаметре, а мы-то на своей приспособе не поменяли размер после площади судьи. Короче, пришлось исправлять ошибку… Бумагу разметки выпиливали болгаркой, а затем строгали лед рубанком. За сколько управились? За ночь…
Укрощение ресурфейсера
Интересуемся у главного механика, сложно ли управлять ледовым комбайном.
– Сходу точно не поедешь – привыкнуть надо. Да, у него специальные покрышки с вольфрамовыми шипами, но – это же лед: зад прилично заносит, в повороты надо уметь входить. А «на маршруте» надо ведь и следить, поднять или опустить нож, который подрезает лед, и за подачей воды. К тому же надо уложиться в восемь-девять минут: 15 минут перерыва минус время ухода/выхода команд и установки ворот… Короче, не раз и не два я слышал от наших новобранцев фразу: «Больше я за руль этого… не сяду»…
Сейчас в ледовом трудятся четыре человека, которые сумели укротить строптивый агрегат: водители – супруги Владимир и Елена Гацко, Александр Латай и совсем недавно пополнивший коллектив Александр Неумывакин. Ассистируют им ремонтники Никита Михнюк, Юрий Калиновик и Вадим Пинчук (здесь еще одно место пока вакантно).
Еще один нюанс – насчет воды, которую используют для заливки льда и его же восстановления. Для доведения ее до нужной кондиции во дворце работает станция умягчения: она снимает солестойкость. Непосредственно перед рабочим процессом вода нагревается до нужной температуры, оптимально – до 70 градусов.
– Знаете, а натуральный и искусственный лед отличаются – прежде всего по плотности, – поясняет Владислав Карпук. – Натуральный, природный лед мягче, а искусственный, соответственно, жестче. Поначалу мы часто слышали от гостей, пришедших на массовое катание: «Я раньше во дворе ого-го как катался» – перед тем, как человек грохнется на лед… К искусственному льду привыкнуть надо, в первые месяцы работы дворца мы в этом наглядно убедились. Сейчас наши посетители в этом плане уже с большего опытные люди… А я вот часто вспоминаю, как в детстве – я в Бобруйске на Станционной вырос – мы с приятелями бегали кататься на болото возле нефтебазы. Там два большущих катка каждую зиму сами собой появлялись. Катались порой с утра и дотемна, а после шли домой, не снимая коньков…
Андрей ЧИЖИК
Фото Виктора ШЕЙКИНА и Depositphotos
