Обычные люди приходят в театры, в течение двух-двух с половиной часов смотрят хорошие или не очень спектакли и не догадываются порой, какая сложная, полная противоречий и интриг жизнь кипит в этих стенах, незаметно для всех. Оборотная сторона театра может оказаться весьма неожиданной, совсем не похожей на тот прекрасный мир, который мы видим на сцене. Могилевский областной театр драмы и комедии имени В. И. Дунина-Марцинкевича – целое театрально-зрелищное предприятие, мини-производство, в котором сегодня задействованы более 30 актеров, два режиссера, костюмерный, столярный, художественно-декоративный и другие цехи – коллектив, вместе с администрацией насчитывающий около 130 человек.
Часть из них, как бойцы невидимого фронта, трудится на сцене во время спектакля вместе с актерами.
Каждый делает свою работу, и если делает талантливо, с самоотдачей, то и спектакль получается хороший. Но если то, как оживают герои пьес на сцене, зрители могут лицезреть свободно, то шесть театральных «служб», о которых пойдет речь ниже, нам, сидящим в мягких креслах и смотрящим на сцену, не заметны. Но без них, таких невидимых и таких необходимых, ничего бы не получилось. В этом и состоит магия театра, его чудо, которое делают не добрые феи и волшебники, а люди.
Рука ты моя правая
Режиссеры говорят о них если не с нежностью, то с уважением. А как еще можно относиться к тем, кто помогает осуществить твой творческий замысел? Помощник режиссера – это координационный центр, человек, призванный контролировать весь процесс репетиции или спектакля, находиться за своим рабочим «станком», специальным пультом с правой стороны сцены (для зрителя – с левой), и одновременно быть везде, слышать, видеть, контролировать все, что включено в общее действо, даже, когда нужно, обеспечивать тишину. Постоянное напряжение в течение нескольких часов и облегченное «Фу-у-х!», когда опускается занавес. Нужно следить за уймой таких лишь на первый взгляд мелочей, как вовремя прозвучавшие три звонка на спектакль, наличие на месте в полной боевой готовности всех актеров, их выход на сцену точно в нужный момент, а иногда вместе с костюмером и помочь актеру переодеться. Круг на сцене приводится в движение с пульта. Технически предусмотрена и функция экстренной связи с радистами и осветителями. Помреж не включает нужный прожектор, но если в заданный момент он не зажегся, Лилия Сычевская или Надежда Кручинина (в зависимости от того, чей спектакль) срочно должны напомнить об этом светооператорам. А вот готовить кофе режиссеру и приносить пепельницы – это только по большой дружбе, в знак взаимопонимания.
Волшебники сцены
А в обычной жизни это монтировщики. Сейчас их пятеро. Владения театральных «волшебников» во главе с главным «магом» – инженером-механиком первой категории Анатолием Лукъяновым – распростираются на всю сцену и вокруг нее, а обязанности включают главным образом монтировку декораций (на одну уходит от 10-20 минут до нескольких часов), их установку на сцене и приведение в движение при помощи штанкетов (когда нужно поднять-опустить подвесную декорацию) или вручную (скажем, едущие по дороге машины). Словом, все, что на сцене поднимается, опускается, двигается – дело рук (и ног) монтировочного цеха.
Правда, сами «волшебники» себя таковыми не ощущают, говорят, во время работы не до того. А если еще спектакль вроде «Вторых рук», где шевелится и меняется все, что можно, приходится пятерым за семерых работать. «А вообще, весело побыть каким-нибудь колокольчиком или там машинку на сцене поизображать: дети должны думать, что она едет, а ты стоишь за раскрашенной картонкой и двигаешь ее из стороны в сторону», – рассказывает машинист сцены первой категории Александр Колупанко.
Но не все так просто: чтобы, к примеру, качели не вяло раскачивали актрису над сценой, а взмывали вверх и мягко опускались вниз, нужно прочувствовать атмосферу спектакля и играть его вместе с актером.
«От кутюр»
Вот уж без чего актер не выйдет на сцену ни за что на свете, так это без костюма. Он должен быть выглажен, если нужно – подшит, если есть возможность – выстиран (иногда спектакли идут три-четыре дня подряд, и одежде просто некогда сохнуть), и если того требует сценарий, быстро сменен на другой, порой за считанные секунды. Все это задача костюмеров, которые не только обладают изрядной долей сноровки, но и как никто другой играют спектакль вместе с актерами: невозможно стоять за кулисами и оставаться равнодушным, не проникнуться общей атмосферой и не осознать, что ты не просто помогаешь актеру переодеваться, а помогаешь ему играть роль.
Часть костюмов для каждого нового спектакля удается найти в подборе, часть (как правило, большая) шьется специально. Обувь у каждого актера своя. В костюмерном цехе на полочках даже фамилии подписаны. Закупить туфельки или сапожки можно только для нового спектакля при условии, что ничего из подбора (секонд-хэнд, гуманитарка) не подошло. Покупки можно производить лишь по безналичному расчету, а значит, лишь в государственных магазинах, где ассортимент чаще всего оставляет желать лучшего. Так, за шляпами для спектакля «Осторожно, женщины Парижа!» пришлось отправляться в столицу. Все операции с «неживыми» деньгами производятся согласно плану и утвержденному администрацией театра заявлению от главного в костюмерном цехе человека – Татьяны Онипко. Женские колготки – две пары на сезон (театральный!). Нижнее белье – если в спектакле предполагается его продемонстрировать.
Царство предметов
На сцене у каждого предмета свое место. И точка. Это золотое правило реквизитора. Иначе есть вероятность спровоцировать замешательство на сцене, актер может забыть слова, не вовремя среагировать на фонограмму и весь спектакль пойдет кувырком.
Готовить сцену к спектаклю реквизиторы Юлия Скварчевская и Валентина Сухаренко начинают за несколько часов до прихода зрителей с утюжки и развешивания штор. Нужен коньяк – заваривают свежий чай такого же цвета. Если актеры должны пить водку – готовится кипяченая вода. А вот картофель, колбаса или конфеты на сцене самые настоящие, правда, только на спектаклях и генеральных прогонах.
Пока сцена пуста, все предметы, «участвующие» в действующих на данный момент спектаклях, «отдыхают» в реквизиторском цехе. На взгляд непосвященного здесь полный хаос. На самом деле – порядок, где все расписано по спектаклям, разложено по полкам и картонным коробкам. Если тот или иной предмет больше нигде не может быть использован, его списывают. Остальное относится на склад. Ревизии, когда бухгалтерия сверяет наличие указанного в документации и присутствующего в цехе реквизита, проводятся каждый год выборочно по спектаклям. Ценными считаются вещи, приобретенные за средства театра.
«Глаза» и «уши»
Ну и какой же театр без света! Он здесь ассоциируется с художником по свету Анжеликой Лазакович и техниками-осветителями Семеном и Алесей Онипко.
Когда и какой именно прожектор нужно включить во время спектакля, выясняется на репетициях, оговаривается и утверждается на техническом совете, регламентируется документально в виде паспорта для каждого спектакля. В оном расписаны не только действия техников по свету, но и радистов (звук), а также информация о пошивке костюмов, эскизы. Паспорт спектакля сдается в архив театра.
Дым- и снегмашиной по какой-то давней традиции всех театров тоже заведуют осветители.
Звук в театре – это не только музыка, которую нужно включить в определенный момент. Есть еще шум дождя, гром, скрип двери, пение птиц... Все это существует в виде «банка» звуков. Мелодии подаются в колонки в ответ на определенную реплику, которую должен произнести актер, а если нужно изобразить этакий мультяшный «бэнц», то это происходит буквально на счет «три-четыре», по договоренности с актером.
Каждый спектакль записывается на мини-диск и добавляется к уже весомой фонотеке. К этому архиву обращаются, когда восстанавливают спектакли, или мелодия для нового спектакля встречалась в старом. Есть и другие варианты: режиссер может сам подобрать музыку либо это эксклюзив – песни и мелодии, сочиненные специально для данной постановки. Музыка в фойе – тоже работа «звукачей».
Что касается состояния самого оборудования, то это больной вопрос и для звукооператоров, и для осветителей. Одним приходится работать на слабенькой звуковой карте, за монитором, у которого скоро будет «15-летний юбилей», вторые периодически получают легкие разряды тока от соприкосновений с пультом, дважды отслужившим свой срок эксплуатации. Но по-настоящему волосы на головах «светочей» поднимаются, когда во время спектакля в руках остается переключатель… Вопросов много. Ответ один – нет средств. Но о грустном как-то не хочется.
Несмотря на очевидный кризис, зритель все еще доверяет театру. При всех проблемах театр жив и занимается своим основным делом – предлагает людям посмотреть спектакли.
