Весь мир знает старый Бобруйск как еврейский город с неповторимой культурой. Увы, молодое поколение уже не застало атмосферу прежнего Бобруйска. Этот особый колорит окончательно был утрачен в 90‑х годах прошлого столетия вместе с массово отъезжавшими в зарубежье евреями. Но вместе с тем и сегодня в Бобруйске есть действующие синагоги, общественные организации, старые здания с особыми архитектурными элементами, построенные до революции еврейскими мастерами, и люди, которые помнят и точно знают, кто такие истинные евреи… Один из таких представителей того прежнего Бобруйска — уроженка нашего города 84‑летняя Фаина Петровна (Пинхусовна) Палей, ветеран педагогики, экскурсионного движения и активистка городского объединения евреев.
По словам Фаины Петровны, в 1946 году, когда ее семья вернулась из эвакуации, идиш в Бобруйске звучал на каждом шагу. На идише говорили не толь‑ ко евреи, но и все их соседи — русские, украинцы… А центр города вообще считался полностью еврейским. До 90‑х годов прошлого века идиш продолжал звучать в магазинах, на улицах у калиток, на городском рынке. Например, весь Бобруйск в прежние годы знал песню «Тумбала, тумбала, тумбалалайка, шпил балалайка, фрейлах зол зайн…». Это тоже был идиш: «играй, балалайка, чтобы было весело…». А в домах бобруйчан мамы и бабушки шикали на расшалившуюся ребятню: «Ша!». И дети любой национальности понимали, что надо им угомониться и вести себя тише.
В еврейских домах в советские годы придерживались старых еврейских традиций. По возможности готовили еврейскую кошерную кухню: фаршированную рыбу-фиш, мясные блюда: эссык флейс, галкес из мацы, сладкий имбирлах из мацы с медом. Внукам на Хануку бабушка и дедушка Фаины Петровны всегда дарили деньги.
Коммунисты не поощряли молитву. Тем не менее в городе были свои нелегальные миньяны — места, где евреи собирались на молитву, обычно человек десять. Один из таких миньянов возглавлял отчим Фаины Петровны (после гибели на фронте отца Пинхуса Израилевича Палея мама второй раз вышла замуж за Моисея (Михаила) Ионовича Гандлина). На улице Социалистической, 146 снимали для молитвы комнату. А мама Фаины Петровны готовила для миньяна кошерную еду.
БОЛЬШЕ ЖЕНЫ МУЖ ЛЮБИТ ТОЛЬКО МАМУ
Что всегда отличало евреев? Особая житейская мудрость, умение заботиться о близких, их защищать, помогать, преданность своим семьям.
— Прежде в семьях ев‑ реев практически не было разводов, — вспоминает Фаина Петровна. — Супруги-евреи друг друга уважали. В еврейских семьях всегда почитали старших, их совет — святое. А родители заботились о своих детях, и о взрослых детях — не меньше. Недаром у евреев есть поговорка, что муж еврей больше своей жены любит и почитает только маму.
Еврейские дети безоговорочно следовали советам старших. Во всех ситуациях.
— Вы можете себе представить, чтобы невестку второй раз выдавала замуж ее свекровь? — спрашивает Фаина Петровна и сама же отвечает: — В нашей семье было именно так. После гибели отца бабушка задумала выдать нашу маму замуж за порядочного человека, чтобы маме было легче жить и растить троих детей. Такого хорошего человека она нашла через еврейскую сваху. Мама вышла замуж второй раз. Отчим был очень заботливым и трудолюбивым, я не помню от него ни одного слова в доме на повышенных тонах…
Кстати, по рассказам Фаины Петровны, она и сама вышла замуж по знакомству через сваху. Это была нормальная практика образования новой бобруйской семьи.
ЧАСЫ ОТ АБРАШИ МОСКАЛИКА
Все лучшие специалисты, умные и образованные, уважаемые в городе люди, по словам Фаины Петровны, были евреи: музыканты, врачи, педагоги… Лор-врач Бенициан Шаевич Гельфанд, онкологи Рабкин и Петлах, гинекологи Гальперина и Мазо, кардиолог Хейман, невропатолог Друц, уролог Гандлин. Кто-то мог не знать их по имени-отчеству, но фамилии знали все. Говорят, что Друц и сегодня, несмотря на пенсионный возраст, практикует как невропатолог на юге Израиля в городе Беэр-Шева, Гандлин — в госпитале в Хайфе. А доктор-невролог Иосиф Баршай — в Ашкелоне.
Михаил Григорьевич Альтшулер был директором школы №11, а затем — школы №1. Галина Генриховна Фридман была замечательным языковедом, преподавала русский и литературу. Римма Семеновна Галинская преподавала историю в СШ №3. Мария Александровна Айзенштат была учителем русского языка и литературы в вечерней школе. Семен Исаакович Палей возглавлял педколлектив школы №8, а потом был директором школы №26. Фира Ароновна Хордас учила малышей в школе для слабослышащих, а Григорий Ионович Кацнельсон был директором этой школы. Уважали все Марию Яковлевну Минц, которой удалось выжить и спастись из еврейского гетто в годы войны, она была воспитателем в училище олимпийского резерва. В экскурсионном бюро работал Виктор Израилевич Сикорский — партизан-подрывник из бригады Ливенцева. А на углу улиц Социалистической и Володарского жил легендарный летчик Борис Ковзан, Герой Советского Союза.
Лучшим ресторатором в городе был Модест Вульфович Сиротин, чудо-повар из ресторана «Бобруйск». А лучшим музыкантом считался Ефим Перник из военного оркестра. Один его сын, Леонид, играл в ансамбле кафе «Березка» в Доме офицеров, второй сын, Эдуард, был в оркестре рядом с отцом. И никто не сомневался: сломанные часы на‑ до нести к Абраше Москалику в мастерскую возле рынка. Аба Годин и Михаил Гунин были лучшими фотографами, работали возле рынка в фотоателье, которое во все времена бобруйчане называли «на ступеньках».
А вот евреев‑директоров предприятий в Бобруйске было не найти. Чтобы еврей стал руководителем предприятия? Такого не допускали! На высокие должности требовались в основном белорусы или русские… Евреи в руководстве — единичные случаи, как было с директором мебельной фабрики №2 Ароновым. — Совсем не осталось уже в Бобруйске настоящего еврейского духа, — вздыхает Фаина Петровна. – Считанные жители говорят на идиш, я знаю только двух бобруйчан, которые могут читать и писать на этом языке… Истер ин штот вейник кемен герун идиш… Интересуюсь: что это в переводе?
Сейчас в городе уже почти не услышишь идиш, — сожалеет Фаина Петровна.
Галина ЧИРУК
Фото из архива Ф. П. Палей
